Импланты ИМПРО (IMPRO) Томск Центральная

Карсавина В статье рассмотрены некие нюансы культурогенеза в концепции «всеединства» известного историка и философа Российского религиозного Возрождения Л. Главные слова: философия истории, античность, Л. Карсавин, культурогенез, преемственность культуры. Рассуждения Льва Платоновича Карсавина — о закономерностях исторического процесса как взаимодействия прошедшего и грядущего отыскали отражение в базовой работе «Философия истории», в первый раз увидевшей свет в берлинском издании года, на родине — только в м и с тех пор единожды переизданной в году [1].

Человек катастрофической судьбы, гармонично соединявший в для себя талант историка и философа, Карсавин пал жертвой репрессий х годов. На наш взор, в целом наследие этого мыслителя до сих пор недооценено, не верно прорисовано на фоне трудов его коллег — философов Российского религиозного Возрождения XX века.

Карсавин разглядывает вопросец о роли исторической коммуникации в свете собственной концепции «всеединства». Прошедшее на физическом уровне находится в реальном та же материальная оболочка, которая присутствовала в определенные моменты прошедшего , но культурное значение прошедшего формируется метафизически. Образно говоря, камешки одухотворяет единство культуры прошедшего и реального, без этого они совсем бы утратили собственный смысл как монументы. Это не совершенно так.

Странноватое дело! Но всякий почему-либо подразумевает, как будто повторенное мною слово в слово и понятое мною подтверждение Эвклида есть какое-то новое, какая-то копия реального. А принципиально нет различия меж теоремою Эвклида и хоть каким духовным моментом античности. Античность реально, хотя и ущербленно, живет в реальном, открывает в нем новейшие свои качествования, до этого неведомые.

И здесь нет ничего загадочного, ибо культура — всевременное единство, не ограниченное временем и местом собственного расцвета» [2]. Карсавин ставит вопросец о правомочности подхода, в свете которого культура прошедшего может рассматриваться как собственного рода предвосхищение будущего: о двунаправленной коммуникации «прошлое — настоящее» и «настоящее — прошлое».

Но и тут, — подчеркивает философ, — я бы не отважился утверждать абсолютную невозможность для данной культуры предвосхищать будущее. Ежели мы обратимся к исторической реальности, мы найдем в прошедших культурах явления и людей нашей, предвосхищения современности. Так, для античности в пору ее расцвета кажутся курьезами учения о центральности солнца, иррациональном числе, бесконечности и т.

По поводу античности напрашивается отдельный комментарий. Находившийся вкупе с Л. Карсавиным в абезьском лагере в — годы А. Ванеев [4] записал некие мысли по поводу роли античной культуры в духовной истории населения земли, высказанные философом в процессе работы над утраченной потом и чрезвычайно принципиальной для самого создателя рукописью «Об апогее человечества». Эта мысль описывает осмысление материала, но не обязана искажать его состав, его свободу быть тем, что он есть.

Ежели мы увлечены определенной историей, первейшая задачка — может быть наиболее полная и четкая констатация фактов, что лишь и дает основания для общих выводов. Тем наиболее умопомрачительно, что конкретно исторический взор на развитие населения земли, охватывая чрезвычайно широкую, но все же обозримую совокупа фактов, приводит к выводу, что апогей населения земли, его больший расцвет и наибольшее раскрытие его жизненных и творческих сил — приходится на время начала Римской Империи, т.

На 1-ый взор эта мысль может показаться сомнительной. Мы привыкли созидать вершину развития населения земли в новейших формах общественного устройства и в необычных успехах современной прикладной науки и техники. Это правильно. Но правильно и то, что современный человек анемичнее людей эллинистического и римского времени.

Развитие населения земли идет сходу по почти всем линиям, и любая из их в свое время кульминирует, при этом не один раз, а несколько, одноразовой является только ее наивысшая кульминация, ее апогей, которому предшествует и за которым следуют остальные кульминации той же полосы.

Это чрезвычайно отлично видно, ежели поглядеть на развитие отдельных сторон искусства либо материальной культуры. В середине двадцатого века мы, непременно, переживаем кульминацию естественных наук и всей связанной с ними прикладной техники и производства.

Мы переживаем апогей в развитии принципиальных направлений материальной культуры. Может быть даже, что основной кульминационный пик еще впереди. Но вот вопрос: наблюдается ли сразу кульминация в развитии остальных принципиальных сторон жизни людей? Таковых, как религия, этика, культура мысли, словесность, искусства и др.? Обращаясь сейчас назад к началу нашей эпохи, мы лицезреем, что за исторически короткое время в два-три столетия сходятся один за иным кульминационные пики в развитии более существенных сторон людской жизни.

Религиозные интересы добиваются такового напряжения, которое никогда наиболее в истории не повторялось. Философская мысль, отличаясь необычайной живостью, достигнув кульминации в работах Платона, вторично кульминирует в неоплатонизме и параллельно у отцов Церкви. Рим реализует эталон мировой империи полнее, чем это когда-либо удавалось. В области этики выработан эталон людской жизни, с одной стороны, у стоиков, с иной — у христиан.

Культура слова оставляет эталоны, которые столетиями служат для подражания. Добавьте еще монументы зодчества и статуи, которыми мы и сейчас не устаем восхищаться. Каждое из этих достижений примечательно само по для себя. Вот почему этот недолгий период истории может быть назван апогеем человечества» [5].

Мысль о том, что развитие промышленной цивилизации не явилось залогом роста духовной культуры и, по последней мере, социальной стабильности, стала довольно расхожей посреди современников Карсавина, ученых, осуществлявших отказ от евроцентричной картины мира в пользу культурного релятивизма П. Сорокин, О. Шпенглер, А. Тойнби и др. Но суждения о древнем мире естественным образом содержат в для себя некоторую амбивалентность. С одной стороны, эта культура — колыбель будущей европейской цивилизации со всеми ее фуррорами от Возрождения до благ эры информационного общества.

С иной стороны, в противоположность классической Греции, Рим выступает эмблемой нравственной деградации, он жертва центробежных деструктивных действий, взорвавших эту культуру изнутри. Потому, оценивая эру Римской Империи, приходится уточнять, на чем делается акцент: на действиях распада; на зародившихся в недрах античности ростках христианства, позже поднявшего духовную культуру на совсем новейший уровень; на достижениях науки и искусства, которые разрешают считать античность колыбелью европейской цивилизации.

С точки зрения повторяющихся теорий цивилизационного процесса угасание 1-го значит рождение другого. Боговоплощение, земная жизнь Спасателя и Крестная жертва имели место в определенных общественно-исторических критериях. На это направляет внимание Тойнби: «Надломы и распады цивилизаций могут оказаться ступенями к высокому развитию в религиозной сфере, — отмечает он, — сама христианская Церковь родилась из духовных мук, явившихся последствием краха греко-римской цивилизации» [6].

Таковым образом, высказанное мировоззрение о высочайшей роли античности не противоречит взорам Карсавина как поочередного христианского мыслителя. Очень остро ставит делему девальвации духовных ценностей в эру модернизации, которая конкретно себя позиционировала собственного рода апогеем развития населения земли, еще один старший современник Карсавина — российский мыслитель Николай Федоров. Само слово «цивилизация» он поочередно заключает в кавычки, подчеркивая тем самым мнимое величие провозглашаемых ценностей: «Если же, невзирая на принципиальную и практическую враждебность либо равнодушие к прошлому, — пишет Н.

Ибо мы должны допустить некое иерархическое соотношение культур, объясняющее частично и их хронологический и пространственный порядок» [8]. Отсюда можно сделать вывод о том, что, условно говоря, все живет во всем. А это и есть основное положение карсавинской философии «всеединства». То, как прошедшее в виде тех либо других культурных форм может прорастать в реальном, несложно проследить на примере истории отечественной культуры. В х годах И.

Так, ежели взять настолько высоко ценимую Карсавиным античность, окажется, что «античная» парадигма повсевременно и живо находится в российской культуре, но в отдельные периоды истории перебегает из латентного в эксплицитное состояние это просто узреть на примере искусства классицизма. Востребованное в петровское время и потом расцветшее в эру российского Просвещения, искусство классицизма потом проявит себя вновь под видом неоклассики эры модерна , а потом и «большого стиля» когда воз- 7 никнет необходимость в масштабном выражении пафоса гражданственности, в приоритете больших публичных эталонов над интимным миром личности.

Наиболее того, древние формы крепко «прописались» в строго определенных видах и жанрах монументальная статуя, некрополь , сохраняя при этом определенный налет элитарности: для чтения такового рода культурных текстов требуется познание определенных культурных кодов, не присущих массовой культуре.

Схожее положение может частично служить доказательством карсавинской мысли о античности как апогее. Причастность «античной» культуре с XVIII столетия и по сей день ассоциируется с принадлежностью тех, кто порождает и прочитывает эти тексты, к более образованной и развитой части общества. Итак, культура — единый организм, метафизический по собственной сущности, — есть выражение всеединства, единства человека и Творца, осуществляемое благодаря объединяющему ходу времени, в котором ничто не пропадает и не исчезает бесследно.

Одни культуры прорастают в остальных. При этом выделяется собственного рода апогей культурноцивилизационного процесса, пришедшийся на один из шагов античности, совпавший с земной жизнью Христа, когда население земли оказалось подготовлено к восприятию Слова Божия. Таковы главные выводы Карсавина в нюансе поднятой нами темы. Литература и примечания 1. Карсавин Л. Философия истории. Там же. Ванеев Анатолий Анатольевич — — внук 1-го из основоположников «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» Анатолия Александровича Ванеева, православный философ, последователь Л.

Карсавина, в годы заключения неизменный его собеседник. Ванеев А. Два года в Абези: В память о Л. Тойнби А. Федоров Н. Философия истории Кондаков И. Культура России: Российская культура: лаконичный очерк истории и теории. Transmission of cultural experience as the Basis of L. Karsavin are considered in the article. Key words: philosophy of history, antiquity, L. Karsavin, cultural genesis, continuity of culture. Шак Влияние расовой специфичности на художественные процессы современного джазового искусства Статья посвящена расовым исследованиям джазовой музыки.

Обобщается вклад афроамериканских исследователей в раскрытие эстетической и художественной специфичности современной импровизационной сцены. Главные слова: джаз, музыкальная импровизация, раса, афроамериканские исследования, бибоп. Пути южноамериканского джаза, как и до этого, неразрывны с эволюцией мнений по расовым вопросцам.

В двадцатом столетии Америка решает значимые усилия по понижению межэтнической напряженности, но актуальность расовых разногласий не снята до сих пор. Так как анализ данного диапазона заморочек содействует углубленному осознанию действий бытования джазовой музыки, проведем панорамный обзор американской исследовательской литературы по дилеммам расовой самоидентификации средством музыкальной креативности.

Речь в первую очередь пойдет о работах, раскрывающих соц и расовый составляющие, их сопутствие развитию афроамериканской культуры. Колоссальная напряженность в восприятии расовых отношений видна в биографиях известнейших джазменов, посреди которых мы желали бы выделить Майлза Дэвиса — , бывшего очевидцем и прямым участником ряда малоприятных инцидентов, имевших конкретную связь с расовой сегрегацией.

Нужно принять во внимание тот факт, что юное поколение «черных» джазменов подросло в уже совершенно иной Америке и знает о прошедшем собственной страны лишь из рассказов родителей, свидетельств общественного окружения и исторической литературы. Но отголоски расовой напряженности не уходят сами собой, их присутствие по-прежнему остро чувствуется в афроамериканской культуре и ее этосе.

Как понятно, опосля 2-ой мировой войны джаз шел по пути европеизации. Но кроме этого высшую степень актуальности получил и иной принципиальный нюанс, связанный с бытованием частей европейской музыкальной традиции. К его рассмотрению обращались почти все западные и отечественные музыковеды и критики.

В исследовании «Джаз и европейская традиция» доктор нижегородской консерватории В. Сыров говорит о наличии евро элемента в истоках и генезе джазовой музыки. Готовы ли сами афроамериканцы признать за собственной культурой наличие связывающих нитей и за- имствований из западной и европейской традиции? Создатель исследования «Rhythm and Resistance: Explorations in the Political Uses of Popular Music» Рэй Прэт высказывается по этому вопросцу последующим образом: «Черные рабы приспособили элементы культуры тех, кто доминировал над ними, чтоб обрести идентичность либо по последней мере вернуть, как может быть, фрагменты собственных аутентичных культур, разрушенных опытом принудительного изгнания из африканской родины» [2].

Спец из филадельфийского института Скот Девью определяет еще наиболее конкретное и твердое мировоззрение. Признавая за джазом статус классической музыки, он парирует: «Джазовая музыка открыто признает собственный долг по отношению не к Европе, но к Африке» [3]. Принимая во внимание то, что в джазовом генезе утилизированы отдельные элементы европейской традиции, мы тем не наименее должны осознавать: предвоенный джаз 30-х годов представлял собой массивное самостоятельное явление, имевшее устойчивую базу, неотделимую от афроамериканских расовых культурных контекстов.

Это тем наиболее принципиально, что степень автономности блюзовой и бипоповой музыки от евро диатонического строя высока [4]. Данные, выставленные Герхардом Кубиком, подтверждают самостоятельный нрав джаза ранешнего бибопового периода, равно как и его генез в тесноватой привязке к рефлексивной переработке уже имевшихся к тому времени музыкальных идей.

Первичную генерацию музыкантов бибопа составили индивиды, чье движение в сторону джаза мотивировалось соц контекстами: поиском самоопределения, собственного места в соц пространстве и самоактуализацией. Ранешний бибоп употреблялся как элемент общественного и расового самоутверждения.

К нему стремились почти все афроамериканские интеллектуалы, осознававшие, что карьерные пути, доступные белоснежным, для их практически закрыты. С точки зрения создателя обстоятельного академического исследования Сэмуэля Флойда «The power of black music: Interpreting its history from Africa to the United States» , в году южноамериканскую культуру охватили процессы, отмеченные новейшей эволюционной логикой. Они «изменили курс развития темной музыки в следующие десятилетия» [5].

По мнению Кубика, «бибоп был социополитической реакцией на господствующие южноамериканские ценности. Данные Г. Кубика и С. Флойда по-своему увлекательны, но необходимо учитывать комплекс заморочек, связанный с уклоном этих ученых в афроцентризм. Эволюция расового самосознания афроамериканцев неотделима от определенных претензий и обид. В схожем ходе вещей нет ничего удивительного: их самоопределение долгое время обуславливалось действиями расизма и сегрегации.

Джазовая музыка, ее интеллектуальные стилевые решения, в первую очередь бибоп, служили конкретно тем художественным элементом, средством которого отдельные «черные» исполнители пробовали самоактуализироваться.

Но уже к периоду, в котором бибоп обрел свою зрелость, джаз начал испытывать новейшую волну давления со стороны европейских концепций, что привело к нарастанию расовых комплексов и сокрытой злости. Анализируя южноамериканскую исследовательскую литературу по джазовой музыке, написанную как «белыми», так и «черными» создателями, без труда можно проследить границы, которые развели исследователей по различным очевидно, расовым сторонам баррикад.

Ежели для «белого» создателя джазовая проблематика тесновато взаимосвязана с музыкой и эстетическими категориями как такими, то для «черных» критиков и публицистов вопросец джазовой музыки постоянно зарастает расовыми коннотациями. Двигаясь дальше, следует поставить вопрос: имеют ли расовая специфичность и сопутствующие ей влияния на джазовую музыку какую-то актуальность за пределами Америки?

Можем ответить на этот вопросец в положительном ключе. И для аргументации позволим для себя провести определенную параллель, взяв за базу ситуацию в экономическом секторе. Как проявили развернувшиеся в конце года действия, ипотечный кризис в США стукнул по экономическим системам Западной и Восточной Европы, сделав тривиальной взаимную зависимость деловых структур, на 1-ый взор, отдельных друг от друга. Мы убеждены, что подобные связи выслеживаются не лишь в экономических действиях, но и в событиях культурной жизни.

Развивая данное положение, рискнем сконструировать последующий тезис: отмечаемые в джазе Америки тенденции в полной мере затрагивают и джазовую музыку Старенького Света. Это следствие взаимопроникновения социокультурных действий, протекающих в различных, тотчас географически отдаленных странах.

Развитие СМИ и Веба делает культурный обмен все наиболее и наиболее интенсивным. В качестве примера продемонстрируем оппозицию смыслов, представленную в творчестве южноамериканского джазового трубача и композитора Уинтона Марсалиса и его британского коллеги Гая Баркера. Афроамериканец Марсалис сформировал консервативную художественную позицию, усилив ее тезисами расового нрава.

Он настаивал на необходимости развития неоклассицизма в джазе, на консервации джаза как музыкальной формы. Одной из основных целей, преследуемых сиим влиятельным музыкантом, являлось не допустить «разбавления» джазовой музыки «белыми» европейскими идеями. В е годы Марсалис произвел нечто большее, чем возврат к идеям акустического бибопа: он сделал расовый реванш. По сущности то был непростой акт, включавший в себя восстановление афроамериканских концепций, помноженных на энергию политизированного твердого манифеста.

Сейчас поглядим на ситуацию с несколько другой стороны. Консервативные пластинки Уинтона Марсалиса получили теплый прием у европейских музыкальных критиков и слушателей. Влияние Марсалиса можно слышать у огромного количества джазовых музыкантов Старенького Света, но следует учитывать, что европейцы восприняли музыку этого трубача конкретно, без вложенных в нее расовых интенций.

К консервативной стилистике игры У. Марсалиса очевидно близок английский трубач Г. Баркер, этнически — «белый» британец. Непонятно, тревожут ли его расовые препядствия Америки, хотя можно представить, что подобные вопросцы могут занимать как его, так и хоть какого другого европейца в меньшей степени. Таковым образом, в лице 2-ух, принадлежащих к Старенькому и Новенькому Свету музыкантов мы можем созидать увлекательный процесс.

Музыкальный консерватизм Марсалиса детерминирован расовыми и политическими смыслами. Британец Баркер вторит этому консерватизму, изолируясь от расовых категорий. Подражая джазовой стилистике Уинтона Марсалиса, Гай Баркер наследует консервативный художественный акт, но никак не сумму скрывающихся за ним политических и расовых смыслов.

Потому мы можем утвердительно огласить, что процессы влияния расовой специфичности на «черную» музыку Америки — максимально принципиальная область смыслов, которую нельзя преуменьшать, она актуальна как для осознания диалектики развития джаза на его родине, так и для эволюции джазовой музыки в Европе.

Ворачиваясь к расовому вопросцу, хотелось бы уточнить: усиление расового компонента типично конкретно для Америки, в остальных странах, в частности Восточной Европы, исследование тем «музыка и раса», «музыка, культура и расовая идентификация» ведется не настолько активно.

Малые этнические группы, живущие на местности Рф, могут анализироваться с позиций аккультурации, размывания границ автохтонного этноса. Присущие им ассимиляционные процессы, как правило, не имеют ярко выраженной напряженности расовой злости, претензий и пр.

Развитие джаза на его исторической родине в высочайшей степени отягощено расовым, соц и самоидентификационным компонентами. Все это увеличивает разноголосицу мнений в самих США, делая центрированный на расовых отношениях анализ как нельзя наиболее актуальным. С данной точки зрения следует направить внимание на то, что в рамках американских гуманитарных практик находится таковая дисциплина, как этномузыковедение.

Она может быть рассмотрена в качестве специфично целевой области исследований, в которой показали себя почти все афроамериканские создатели. Дефиницию этномузыковедения мы можем почерпнуть у Джефри Рамси. Он пишет: «Исторические дебаты этномузыковедов и ортодоксальных музыковедов имеют значительные расхождения во мнениях.

В данном случае принципиально учитывать, что специализация этномузыковеда владеет тесновато связанной с историческими и расовыми контекстами специфичностью. Актуализация данной дисциплины порождена запросами определенных расовых групп в самой Америке. Афроамериканский интеллектуальный истеблишмент, по-видимому, отказался от проведения исследований в рамках, намеченных ортодоксальным западным музыковедением.

Вышло это в силу полностью понятных обстоятельств. Западное музыковедение владеет серией специфичных атрибутов, разворачивающих научный аппарат в область европоцентристских подходов. Мы в полной мере согласны с Джефри Рамси и желали бы вслед за ним выделить, что обычное музыковедение до 60—х годов XX века, акцентируя другие нюансы анализа, уделяло очень не достаточно внимания реконструкции соц контекстов и расовой специфике.

Но будучи примененными к афроамериканской культуре, надлежащие подходы не могли отдать объективного взора на происхождение джаза и блюзовой музыки. Она наглядно иллюстрирует желание интеллектуальной элиты выстроить вольную от границ, данных европейским музыковедением, систему описаний африканского культурного наследия. Подобные рвения полностью понятны, но в данной нам связи возникает вопрос: в какой степени «черные» исследователи готовы изолироваться от искусственных мифологем, приписывающих африканской культуре свойства, которых у нее, может быть, не было?

Этот вопросец довольно риторичен. В Америке расовая специфичность очень обострена, и исследователь, пишущий о африканских либо европейских элементах в джазе, автоматом втягивается в поле политически окрашенных контекстов. Ставя искусствоведческие акценты, делая те либо другие замечания, он обязан так либо по другому ранжировать афроамериканскую составляющую, которая, в свою очередь, оказывает отпор хоть каким, даже справедливым, замечаниям в собственный адресок.

Любые апелляции к расовым истокам владеют завышенной взрывоопасностью. Позиции американских исследователей джаза полярны и тотчас могут быть охарактеризованы только принципиально разными идиомами. Афроамериканские исследователи при разборе расовой специфичности джаза, как правило, придерживаются брутальной наступательной полосы, в то время как «белые» под грузом наложенного на их требования толерантности и политической правильности пробуют занять наиболее уступчивую позицию.

Вследствие этих событий южноамериканская научная литература по афроамериканской культуре и джазу просит завышенной аккуратности в обращении: заявленные ее создателями направления анализа часто обнаруживают сильную зависимость от расовых идей. Сыров В. Pratt R. Praeger, Тут и дальше пер. Выполнен создателем статьи. Deveaux S. Columbia, Kubic G. Floyd S. The power of black music: Interpreting its history from Africa to the United States. The African Matrix … Р. Ramsey G. Race music.

Black cultures from bibop to Hip-hop. Chicago, Influence of racial specificity on art processes of the modern Jazz art The article is dedicated to the racial researches of jazz music. The contribution of Afro-American researchers in revealing of aesthetic and art specificity of modern improvised scene is generalised.

Key words: jazz, musical improvisation, race, Afro-American researches, bebop. Образование А. Галустов Неувязка самообразования в современных педагогических исследованиях Создатель статьи разглядывает концептуальные подходы к самообразованию, изложенные в трудах современных русских и забугорных профессионалов. Главные слова: образование, саморазвитие, самодвижение, соц опыт, самообразование. Глубочайшие экономические преобразования, происходящие в русском обществе, востребовали реформы соц институтов, в том числе и высшей проф школы, призванной готовить профессионалов, способных приспособиться к реалиям быстро меняющегося мира.

Преподавателя в обновляющихся критериях должны различать инициативность, самостоятельность, конкурентоспособность. При этом самообразование рассматривается как одна из важных проф функций преподавателя, что актуализирует теоретическую и практическую подготовку студентов к данному виду деятельности.

Выработке способностей самообразования следует уделять как можно больше внимания. Нужен и ретроспективный анализ препядствия с целью определения путей и средств действенного решения насущных и многообещающих задач развития познавательной самостоятельности будущих преподавателей.

Исследование отечественной и забугорной литературы указывает, что в теории накоплены ценные идеи и положения о формировании готовности к самообразовательной деятельности. Самообразование, подчеркивает К. Левитан, есть не лишь самостоятельное овладение познаниями, но и созидание своей личности, которая «впитывает не столько узко понимаемое конкретное познание, информацию, сколько приобретает и впитывает всю людскую культуру, вступает с нею в различные отношения, вырабатывая и обретая творческие и этические качества» [1].

Познание как итог образования расширяет мир личности опытом прошедшего и реального и на определенном жизненном шаге становится ядром личности. Образование, по утверждению С. Гессена, никогда не может быть завершено: «Мы образовываемся всю жизнь, и нет такового определенного момента в нашей жизни, когда мы бы могли огласить, что нами разрешена неувязка нашего личного образования» [2].

Долженко поводит к мысли о том, что образование длится по мере освоения человеком культуры и «должно включить человека в прошедшее культуры, в ее настоящее и будущее», — это процесс нескончаемый. Отсюда полностью очевидна новенькая функция: «через образование мы должны привести человека к самообразованию» [3].

Образование, уточняет Е. Белозерцев, есть взаимодействие множества «Я». Из приведенных определений рассматриваемой нами категории следует, что познания, приобретенные в итоге образования, нужны человеку для ориентации в окружающем мире, для проф подготовки. Они усваиваются «в виде представлений, понятий, суждений, теорий» и «выступают как владение ими и умение действовать на их основе» [5], стают важным средством преображения реальности. Знакомство с законами развития природы и общества и философское познание сути человека имеют гигантскую личностную и общественную ценность.

В исследовании парадокса самообразования мы исходим из свойства понятия «образование», представленной в литературе, и выделяем более принципиальные нюансы. Образование имеет как личную, так и общественную значимость: содействует личному росту; уровнем образованности во многом определяется экономическое и нравственное состояние хоть какого общественного организма.

Образование как итог овладения познаниями, умениями и способностями дозволяет человеку приспособиться к повсевременно меняющимся жизненным условиям; как процесс освоения общественного опыта, системы познаний, умений и способностей оно оказывает влияние на гармоничное развитие личности. Образование предоставляет человеку возможность заслуги нравственной свободы, свободы выбора, счастья. Образование, обогащая человека познаниями, соц опытом, приобщая его к высшим нравственным ценностям, делает условия для саморазвития, самосовершенствования.

Разглядим категорию «самообразование» с точки зрения философии, социологии и психологии. В философии существует понятие «саморазвитие», а также более употребляемый его синоним «самодвижение» «философская категория, выражающая изменение объекта под влиянием внутренне присущих ему противоречий, фактов и критерий, при этом самодвижение сопровождается переходом на наиболее высшую ступень организации» [6].

Саморазвитие может быть как бессознательным к примеру, физическое созревание хоть какого организма; подсознательное подражание какому-либо эталону и т. В крайнем случае оно выступает в качестве самовоспитания. В определенном контексте понятия «саморазвитие» и «самодвижение» можно считать синонимами: ежели разглядывать людскую жизнь как неиссякаемый источник совершенствования, самообразования. Так, Ю. Волков считает, что культура ХХ века сформировывает «новый тип рациональности, направленный до этого всего на инновации и обращенный к интересам и ценностям индивида» [7].

И отсюда принципиальной задачей проф переподготовки педагогов вузов ведущая роль отводится вузам — более значимым интеллектуальным центрам является формирование установки на активизацию познавательной самостоятельности студентов в ходе диалога «преподаватель — студент» в ситуации «рождения мысли». Болотин, О. Козлова лицезреют главную функцию всех видов образования в том числе и самообразования в формировании возможности обеспечивать социальную стабильность [8].

Осмысливая произнесенное, можно констатировать: самообразование как компонент непрерывного образования, выражая, с точки зрения социологии, интересы и потребности личности и сразу — новейшие тенденции развивающегося общества , выступает одним из причин, содействующих социальной стабильности личности. В психологии более близким к понятию «самообразование» является понятие «самоактуализация» «стремление человека к может быть наиболее полному выявлению и развитию собственных личных возможностей» [9].

По другому говоря, рвение личности к более полной реализации подразумевает овладение определенными познаниями, ценностями, способностями, опытом — всем, чего же требуют подвижные, безпрерывно меняющиеся условия окружающего мира. Целью самообразования может также являться реализация собственного эталона личности, самодвижение.

В педагогической литературе существует несколько определений термина «самообразование». Приведем формулировки из «Большой русской энциклопедии» БСЭ и «Педагогической энциклопедии» года: «Самостоятельное образование, приобретение периодических познаний в какой-нибудь области науки, техники, культуры, политической жизни и т. Самообразование является неотъемлемой частью периодического обучения в стационарных учебных заведениях, содействуя расширенному и наиболее крепкому усвоению знаний» [11].

В обеих дефинициях изготовлен упор на том, что результатом самообразования являются, в первую очередь, обретенные познания, относящиеся к разным сферам людской деятельности политической, социальной, культурной и т. Особенная роль самообразования заключается в том, что человек самостоятелен в собственном поиске, размышлениях, в усвоении свободно избранной области познания. С точки зрения гуманистического подхода это условие вольного развития субъекта, который, совершенствуя имеющиеся познания, сформировывает себя как личность.

Самообразование осуществляется через самообучение, тесновато связанное с интеллектуальным, волевым самосовершенствованием, воспитанием свойств, определяющих эффективность самостоятельного процесса познания. Не считая того, нельзя не отметить общие «истоки» образования и самообразования как компонентов одного процесса, «стимулирующего людей и позволяющего им овладеть подходящими познаниями, ценностями, которые требуются по ходу их жизни» [12].

Это процесс непрерывного образования, под которым в отечественной педагогической литературе понимается «целенаправленная периодическая познавательная деятельность, осуществляемая личностью в течение жизни как в разных типах учебных заведений, так и в различных формах самообразования» [13]. Невзирая на сходство действий образования и самообразования, отождествлять их нельзя, так как крайнее реализует специфическую цель, решает определенные задачки, просит для заслуги фуррора определенных педагогических критерий.

В современной литературе имеется множество определений самообразования. Часто они очень разноречивы, что свидетельствует о трудности препядствия. Кузьминой, самообразование — это «самостоятельная, планомерная, целеустремленная, побуждаемая внутренними мотивами, самодеятельная работа над увеличением образования без прохождения курса обучения в стационарном учебном заведении» [14]. Котляр, усматривая общность задач учения и самообразования, их диалектическую связь и различия как «форм присвоения общественного опыта», отводит самообразованию роль «познания особенностей объекта по мере того как они стают актуальными в процессе развития персональной практики человека и содействуют решению определенных задач его деятельности.

Неодинаков и подход человека к учению и самообразованию: учебные интересы и цели определяются нравом обучения, а самообразование — конкретным практическим отношением к объекту» [15]. В одном случае самообразование рассматривается как приобретение познаний вне учебного заведения; в другом — как вспомогательное средство, функционирующее на фоне системы стационарных образовательных учреждений восполняющее те либо другие пробелы, возникшие в период обучения.

Не вызывает сосмнения то, что роль познавательного энтузиазма в процессе самообразования огромна, но создатель не упоминает о остальных, не наименее принципиальных, побуждающих факторах: потребности, цели, рвениях и т. За рамками формулировки остается и тот факт, что самообразовательная деятельность обоснована как личными, так и публичными потребностями.

Соотвественно таковой дефиниции, главным признаком самообразовательной деятельности видится самостоятельная работа. На наш взор, нужно выделить отличие самообразования от всех других видов самостоятельной работы, организуемой педагогом в системе обучения. Функции самостоятельной работы, по определению П. Пидкасистого, состоят в том, «чтобы способствовать хорошему усвоению учебного материала, развитию у учащихся интеллектуальных возможностей, овладению способами познания и формированию у учащихся активной социальной позиции и потребности в самообразовании» [16].

Организация учебного процесса в вузе делает рациональные условия для вовлечения студентов в активную познавательную деятельность. По мнению Г. Коджаспировой, управление самообразованием в определенной степени может быть только на уровне школы и не оправдано в том случае, ежели речь идет о самообразовании студентов [17]. Остальные создатели считают, что управление самообразованием молодежи обязано строиться на базе «дружеских отношений студентов и преподавателей» [18] либо что «педагогическое управление работой студентов обязано моделировать такие ситуации, которые сформировывают готовность к проф самообразованию» [19].

Различие имеющихся определений и концепций самообразования в известной мере разъясняется широтой использования данного материала: создатели подступают к определению понятия с позиций решаемых ими актуальных заморочек педагогической теории и практики [20]. Айзенберг открывает самообразование как «систематическую и целенаправленную познавательную деятельность личности, обусловленную публичными и личными потребностями, выходящую за пределы планов и программ учебных заведений системы народного образования.

Самообразование — непрерывное продолжение общего и проф образования, благодаря которому расширяются познания и восполняются пробелы в духовном развитии человека» [21]. Из понятия самообразования нереально исключить процесс совершенствования: очевиден тот факт, что оно ведет к духовному, соц и проф росту личности.

При этом процесс овладения познаниями не просит твердой регламентации размера изучаемого материала. В исследованиях таковых создателей, как А. Айзенберг, Г. Коджаспирова, Н. Соколова [22], отмечено, что различительными чертами самообразования являются «свободный выбор круга заморочек, самостоятельная работа с источниками инфы, ограниченная степенью насыщения энтузиазма к избранному предмету, обилие источников инфы.

В базе таковой умственной работы лежат личные склонности, интересы, обусловленные, в конечном счете, соц потребностями» [23]. Без помощи других специализирующиеся ставят перед собой определенные цели, определяют размер изучаемого материала, следуют намеченному плану работы, тотчас преодолевая значимые трудности, связанные с усвоением новейших познаний. Это отыскало отражение в концепции В. Бондаренко и Ю. Перепеловой: «Во-первых, самообразование нельзя сводить к самостоятельной работе.

Самообразование — целенаправленное улучшение собственной личности в сфере науки и культуры с помощью самостоятельной научно-исследовательской деятельности студента. Во-2-х, самообразование — итог образования и сразу его условие. Оно не лишь дает познания, но сразу сформировывает интеллект, развивает силы и возможности, производит культуру умственного труда. Самообразование не лишь информационный процесс, но и умственное самосовершенствование, самовоспитание свойств, от которых зависит эффективность овладения информацией.

В самообразовании переплетаются самообучение и самовоспитание, тесновато связанные с обучением и воспитанием. В-3-х, самообразование — часть умственного самовоспитания и сразу его средство. Умственное самовоспитание включает улучшение собственных познаний, умственных сил и возможностей, а также деловых и волевых свойств, общей культуры умственного труда.

Неверно представлять самообразование только как улучшение собственных знаний» [24]. Самообразование студентов педагогического университета ориентировано на овладение информацией, имеющей культурологическую и общепедагогическую ценность. Самообразование учителя сложное явление, так как вся окружающая среда является неизменным источником педагогически ценного познания.

Чрезвычайно нередко тяжело отделить общеобразовательную работу от специально-профессиональной, в особенности в самообразовании, осуществляющемся в процессе обучения. В заключение нужно подчеркнуть: образование и самообразование являются составляющими сложного процесса, который обеспечивает поступательное преемственное развитие, аккумулирует личностный потенциал грядущего спеца, тренирует интеллект в критериях безпрерывно меняющейся реальности.

Задачка вузовского образования заключается сейчас в том, чтоб обеспечить подготовку юных людей к неослабной познавательной активности — сформировать их готовность к самообразовательной деятельности. Литература 1. Левитан К. Базы педагогической деонтологии.

Гессен С. Долженко О. Очерки по философии образования. Белозерцев Е. Философская энциклопедия. Волков Ю. Болотин И. Психология: сл. Петровского, М. Крупная русская энциклопедия. Педагогическая энциклопедия. Лнинамайя О. Райский Б. Райский, М. Кузьмина М. Внедрение разных форм внеурочной работы для воспитания у учащихся потребности в самообразовании: автореф. Котляр В. Педагогика: учеб. Коджаспирова Г. Культура проф самообразования. Управление самообразованием школьников … С.

Теоретические базы непрерывного образования Абульханова-Славская К. Стратегия жизни. Влияние компьютерной технологии обучения на формирование познавательной самостоятельности студентов: автореф. Брянск, ; Белозерцев Е. Соборность как путь к новейшей школе Исследование взаимообусловленности педагогического самообразования и практической деятельности учителей Айзенберг А. Самообразование: история, теория и современные задачи.

Соколова Н. Бондаренко В. Бондаренко, Ю. Рязань, The problem of self-education in modern pedagogical researches The author of the article considers conceptual approaches to self-education, stated in the works of modern Russian and foreign specialists. Key words: education, self-development, self-progress, social experience, self-education. Шахбанова Установка на межэтнические браки в публичном сознании малочисленных народов На примере андо-цезской этнической группы В статье рассматриваются установки представителей андо-цезской этнической группы на межэтнические браки и их роль в формировании толерантного сознания и поведения.

Главные слова: андо-цезская этническая группа, межэтнический брак, толерантность. Межэтнические семьи обширно всераспространены в государствах с пестрой государственной структурой и активным миграционным действием. Они могут рассматриваться как первичные ячейки общества, в которых происходит трансформация этнического самосознания, закрепляется и совершенствуется все то положительное, что накоплено этносами в области культурного развития, сохранения традиций, обычаев и языка.

Это достаточно значимая прослойка населения, от ментальности которой во многом зависит развитие принципиальных действий в обществе: демографических, этнических, социокультурных и т. В бывшем СССР, по данным переписи года, их насчитывалось 12,8 млн. Другими словами, приблизительно любая шестая семья состояла из представителей различных национальностей. В недавнем прошедшем в отечественной этнографической науке превалировало мировоззрение, что межнациональные браки представляют собой одну из форм проявления отношений меж разными национальностями, потому одним из существенных характеристик этнического сближения народов является уже само число таковых браков.

Межнациональные браки, как правило, содействуют укреплению дружественных отношений меж народами и взаимопроникновению культур, нейтрализуют межэтническую напряженность, упраздняя этностереотипы, формирующие нехороший образ «чужака», «иностранца». Сиим и обоснована актуальность заявленной препядствия, необходимость ее исследования. На формирование смешанных супружеских пар оказывают влияние почти все причины, в том числе тип расселения людей, готовность к совместной жизни, традиции и обычаи.

Интенсивные миграционные процессы, содействуя ассимиляции национальностей, традиционно ускоряют образование этнически разнородных семей. Наблюдаются и обратные явления. Так, этнологи-специалисты не один раз указывали, что в послереволюционный период большая часть арчинцев старалось брать в супруги женщин из собственного селения даже в том случае, ежели женихи жили вне аула Арчи.

Оторванность от родной среды и влияние чужой речи изменили языковое сознание людей, но их представление о семье осталось прежним. Обращаясь к истории, Г. Сергеева сослалась на то, что писал в году П. Арчинцы никогда не вступают в схожие связи ни с лакцами, ни с аварцами. Сама исследовательница приводит последующие сведения: дамы, как правило, делают семью лишь со своими соотечественниками, не считая тех, кто живет вне пределов селения.

Правда, в Арчи есть дамы, которые были замужем за аварцами 2 варианта и даргинцем 1 вариант. Схожее положение вещей Н. Добрушина именует уцелевшим до реального времени «важным фактором обособленности культуры: арчинцы пока не признают смешанных браков», для их лучше альянс с двоюродным братом либо сестрой [4].

Исключительны и случаи вступления в брак с немусульманами: на момент нашего исследования г. Это частично разъясняется религиозными предубеждениями стариков; молодежь, напротив, считает альянс с человеком другой веры вероятным, что свидетельствует о психическом переломе, произошедшем в сознании этноса.

По мнению этнопсихологов, распространенность популярность межнациональных браков — один из важных признаков толерантности, свидетельствующий также о преодолении изолированности малочисленных народов. На международном форуме «Ислам и иудаизм: пути диалога и сотрудничества», состоявшемся 15 июня года в Москве, председатель Совета муфтиев Рф Р.

Но на практике таковая терпимость проявляет себя изредка, неотклонимым считается переход в лоно религии, к которой принадлежит будущий брачный партнер; превалирует относительно положительное восприятие межнационального и межконфессионального брака мужчины при резком неприятии, даже осуждении, такового брака у дам. Наши выводы о отношении к созданию национально-смешанных семей в Дагестане изготовлены на базе социологического исследования по вопросцу этнической идентичности малочисленных народов, проведенного в году в местах их малогабаритного проживания: Ахвахском, Ботлихском, Цунтинском, Цумадинском, Чародинском, Хасавюртовском районах, Бежтинском участке, г.

Общее количество респондентов чел. Был задан вопрос: «Как бы Вы отнеслись, ежели бы кто-либо из Ваших ближайших родственников отпрыск, дочь, брат, сестра вступил в брак с человеком иной национальности? При конкретизации вопроса: «Как бы Вы отнеслись к межнациональному браку Вашей дочери либо сына? Как же относятся верующие и неверующие к межнациональному браку?

Неверующие отметили способности межнационального брака в укреплении толерантных позиций меж народами. По пт анкеты: «В какой степени для Вас принципиальна государственная принадлежность человека при выборе жена и? Проявленное отношение к межнациональным бракам зависело и от возраста принадлежности к различным поколениям. Общественная картина такая. В дореволюционный период народы республики сохраняли четкую этническую идентификацию.

По переписи года их причислили к аварцам, и опосля этого ассимиляционные процессы проявляли себя посильнее. Отказ в праве точно фиксировать этническую принадлежность породил ряд заморочек. По нашему мнению, вопреки установке на толерантность в публичном сознании, имманентно действующее желание сохранить национальную самобытность приводит к отторжению смешанных союзов.

Результаты проведенного исследования подтвердили то, что обитатели республики предпочитают создавать семью со «своими». Даже показывая свою лояльность к вопросцу о смешанных браках, респонденты оговаривают, что для их небезразлична государственная принадлежность грядущего спутника жизни.

На основании приобретенных результатов социологического исследования можно сделать последующие выводы. Наблюдается определенная лояльность к инородцам в границах производственной, дружеской и бытовой сфер. В плоскости семейно-брачных отношений вопросец ставится несколько по другому, картина изменяется. Очевидно, механизм формирования дела к межэтническим бракам наиболее сложен и противоречив по составу и нраву, ежели это демонстрируют отдельные этносоциологические исследования.

Ответы «за» нередко сопровождаются сомнениями в необходимости схожих семейных союзов, неуверенностью в том, что будет получено одобрение всех родственников; отвечающие «против» все же испытывают снисхождение к эмоциям юных. Допуская схожий альянс, респонденты навязывают соблюдение традиций и обычаев собственного народа будущему спутнику жизни. Схожие браки содействуют сохранению этнического ядра народов, в особенности малочисленных в мононациональной семье больше способностей сохранить язык, обычаи, традиции.

В этом их отличие от семей смешанных, в которых процесс маргинализации неизбежен маргинализация сознания малышей, рожденных в смешанных семьях, — источник психического дискомфорта, ведущего часто к низкой социальной мобильности. Межэтнические браки играют важную роль во взаимном обогащении культур, часто стают шагом к сглаживанию межнациональных конфликтов, упрочению терпимости. Но сохраняются пока что и отрицательные моменты, обусловленные этнокультурной дистанцией и языковыми различиями.

Топилин А. Алимова Б. Махачкала, Добрушина Н. Key words: Ando-tsezsky ethnic group, interethnic marriage, tolerance. Благодер Роль образовательных учреждений Русской Империи в распространении познаний о китайской культуре В статье представлена история исследования культуры Китая. Создатель именует 1-ые в Русской Империи образовательные учреждения, которые обучали истории, китайскому языку и китайской культуре. Оценивается вклад российских ученых в развитие китаеведения.

Особенное внимание уделено деятельности Н. Бичурина, В. Васильева, С. Георгиевского, Н. Главные слова: русское китаеведение, китайская культура, российская культура, образ Китая, русские образовательные учреждения. История исследования культуры Китая в Русской Империи неразрывно связана с развитием российско-китайских отношений. Возникновению и упрочению в российском обществе энтузиазма к Поднебесной длительное время препятствовали отдаленность приграничных территорий, своеобразие культуры 2-ух народов, отсутствие прямых межгосударственных контактов.

В связи с тем, что до начала XVIII века переговоры велись на татарском, тюркском, маньчжурском и латинском языках, китайский в Рф был не достаточно знаком. Вообщем, в конце XVII столетия делались слабенькие пробы организовать освоение языков Цинской империи: к году относятся сведения «о внедрении исследования татарского и тибетского языков в Тобольске» [1]. К огорчению, это не принесло видимого результата. С периода Петровских реформ в надежде на развитие торговых связей с Китаем русское общество проявляло существенно больший энтузиазм к дальневосточному другу.

Первым официальным документом, поставившим дело преподавания китайского языка на муниципальный уровень, явился указ от 18 июня года о исследовании русскими людьми восточных языков. По мере расширения наших владений в Азии формировались дипломатические и торговые цели и задачки, требовавшие открытия новейших школ восточных языков и углубления программы обучения в уже имеющихся.

По Кяхтинскому договору учреждена неизменная Российская миссия в Пекине, при которой должны были жить трое священников и 6 учеников для исследования китайского языка, потом получавшие должность переводчиков в — гг. Более известные из их служили в Коллегии иностранных дел А.

Леонтьев, А. Агафонов, В. Владыкин, С. Липовцев , в Министерстве иностранных дел П. Каменский , в Академии наук И. Россохин , некие оставались работать в Иркутске и Кяхте. Почти все из духовных и светских лиц, в различное время состоявших при Миссии, стали выдающимися синологами и «вошли в историю русского китаеведения как его практические зачинатели» [2].

Возникновение обученных кадров в области истории, культуры и филологии восточных народов значительно влияло на упрочение российско-азиатских контактов. В начале XIX столетия был заложен крепкий фундамент российского востоковедения. В школах при основанной в году Академии наук и при Коллегии иностранных дел с г. Значимый вклад внес приглашенный из Германии на должность доктора Готлиб Зигфрид Байер, свободно владевший европейскими и восточными языками.

В — годах он издал в Петербурге исторический обзор европейских трудов по синологии, «Хинейскую грамматику» и составил китайско-латинский словарь. Исследование китайского языка учреждалось не лишь на институтском уровне. В году воспринимает «первоначально малышей казаков, потом и деток татар и казахов на российской службе Азиатская школа» в Омске [3].

Две академические экспедиции провели ряд естественноисторических и этнографических исследований в Азии. Подобные знаменательные шаги не содействовали молниеносному успеху, но принесли косвенную пользу отечественному востоковедению XVIII столетия. Переломным оказался XIX век, вовлекший Китай в сферу колониальных интересов больших держав.

Желание открывать новейшие торговые пути для развития экономического взаимодействия требовало масштабных географических исследований. Их проводили путники из Великобритании, Германии, Северной Америки и Рф, при этом отечественным ученым удалось во многом обогнать западных. Дневники и путевые записки русских дипломатов Е.

Тимковского, Д. Покотилова, Н. Кроткова, Е. Ковалевского, труды Н. Бичурина в монашестве о. Иакинфа , историко-географические исследования П. Кафарова о. Внедрение учебных гипертекстовых материалов в библиотечно-образовательной среде Программное обеспечение автоматизированных библиотечных систем в Рф Словообразовательная активность англицизмов в разных типах дискурса Индивидуальности словообразовательных новаций в современной разговорной речи Фразеологические способности выражения категории времени в российском языке Место историко-монументальных памятников в системе исторического познания Роль ритма в формировании чувственной отзывчивости ученика Музыкально-эстетическое воспитание учащихся в классе цифровых инструментов Музыкальный театр и кинематограф: нюансы взаимодействия Теоретико-методологические нюансы музыкальной эстетизации современного образовательного процесса Готовность эстрадного певца к концерту Поэма Г.

Свиридова «Отчалившая Русь»: опыт исполнительской интерпретации Дифференцированный и личный подходы в развитии музыкальных возможностей школьников Допрофессиональное обучение в классе фортепиано Развитие творческого потенциала школьников в процессе обучения музыке Эволюция идентичностей украинцев Кубани: взор с исторической родины Новейшие ракурсы кухаренковедения Святославский Трансляция культурного опыта как база формирования концепции «всеединства» у Л.

Карсавина В статье рассмотрены некие нюансы культурогенеза в концепции «всеединства» известного историка и философа Российского религиозного Возрождения Л. Главные слова: философия истории, античность, Л. Карсавин, культурогенез, преемственность культуры. Рассуждения Льва Платоновича Карсавина — о закономерностях исторического процесса как взаимодействия прошедшего и грядущего отыскали отражение в базовой работе «Философия истории», в первый раз увидевшей свет в берлинском издании года, на родине — только в м и с тех пор единожды переизданной в году [1].

Человек катастрофической судьбы, гармонично соединявший в для себя талант историка и философа, Карсавин пал жертвой репрессий х годов. На наш взор, в целом наследие этого мыслителя до сих пор недооценено, не верно прорисовано на фоне трудов его коллег — философов Российского религиозного Возрождения XX века.

Карсавин разглядывает вопросец о роли исторической коммуникации в свете собственной концепции «всеединства». Прошедшее на физическом уровне находится в реальном та же материальная оболочка, которая присутствовала в определенные моменты прошедшего , но культурное значение прошедшего формируется метафизически. Образно говоря, камешки одухотворяет единство культуры прошедшего и реального, без этого они совсем бы утратили собственный смысл как монументы.

Это не совершенно так. Странноватое дело! Но всякий почему-либо подразумевает, как будто повторенное мною слово в слово и понятое мною подтверждение Эвклида есть какое-то новое, какая-то копия реального. А принципиально нет различия меж теоремою Эвклида и хоть каким духовным моментом античности. Античность реально, хотя и ущербленно, живет в реальном, открывает в нем новейшие свои качествования, до этого неведомые.

И здесь нет ничего загадочного, ибо культура — всевременное единство, не ограниченное временем и местом собственного расцвета» [2]. Карсавин ставит вопросец о правомочности подхода, в свете которого культура прошедшего может рассматриваться как собственного рода предвосхищение будущего: о двунаправленной коммуникации «прошлое — настоящее» и «настоящее — прошлое».

Но и тут, — подчеркивает философ, — я бы не отважился утверждать абсолютную невозможность для данной культуры предвосхищать будущее. Ежели мы обратимся к исторической реальности, мы найдем в прошедших культурах явления и людей нашей, предвосхищения современности. Так, для античности в пору ее расцвета кажутся курьезами учения о центральности солнца, иррациональном числе, бесконечности и т.

По поводу античности напрашивается отдельный комментарий. Находившийся совместно с Л. Карсавиным в абезьском лагере в — годы А. Ванеев [4] записал некие мысли по поводу роли античной культуры в духовной истории населения земли, высказанные философом в процессе работы над утраченной потом и чрезвычайно принципиальной для самого создателя рукописью «Об апогее человечества».

Эта мысль описывает осмысление материала, но не обязана искажать его состав, его свободу быть тем, что он есть. Ежели мы увлечены определенной историей, первейшая задачка — может быть наиболее полная и четкая констатация фактов, что лишь и дает основания для общих выводов. Тем наиболее умопомрачительно, что конкретно исторический взор на развитие населения земли, охватывая чрезвычайно широкую, но все же обозримую совокупа фактов, приводит к выводу, что апогей населения земли, его больший расцвет и наибольшее раскрытие его жизненных и творческих сил — приходится на время начала Римской Империи, т.

На 1-ый взор эта мысль может показаться сомнительной. Мы привыкли созидать вершину развития населения земли в новейших формах общественного устройства и в необычных успехах современной прикладной науки и техники. Это правильно. Но правильно и то, что современный человек анемичнее людей эллинистического и римского времени. Развитие населения земли идет сходу по почти всем линиям, и любая из их в свое время кульминирует, при этом не один раз, а несколько, одноразовой является только ее наивысшая кульминация, ее апогей, которому предшествует и за которым следуют остальные кульминации той же полосы.

Это чрезвычайно отлично видно, ежели поглядеть на развитие отдельных сторон искусства либо материальной культуры. В середине двадцатого века мы, непременно, переживаем кульминацию естественных наук и всей связанной с ними прикладной техники и производства. Мы переживаем апогей в развитии принципиальных направлений материальной культуры. Может быть даже, что основной кульминационный пик еще впереди. Но вот вопрос: наблюдается ли сразу кульминация в развитии остальных принципиальных сторон жизни людей?

Таковых, как религия, этика, культура мысли, словесность, искусства и др.? Обращаясь сейчас назад к началу нашей эпохи, мы лицезреем, что за исторически короткое время в два-три столетия сходятся один за остальным кульминационные пики в развитии более существенных сторон людской жизни.

Религиозные интересы добиваются такового напряжения, которое никогда наиболее в истории не повторялось. Философская мысль, отличаясь необычайной живостью, достигнув кульминации в работах Платона, вторично кульминирует в неоплатонизме и параллельно у отцов Церкви. Рим реализует эталон мировой империи полнее, чем это когда-либо удавалось. В области этики выработан эталон людской жизни, с одной стороны, у стоиков, с иной — у христиан.

Культура слова оставляет эталоны, которые столетиями служат для подражания. Добавьте еще монументы зодчества и статуи, которыми мы и сейчас не устаем восхищаться. Каждое из этих достижений примечательно само по для себя. Вот почему этот недолгий период истории может быть назван апогеем человечества» [5]. Мысль о том, что развитие промышленной цивилизации не явилось залогом роста духовной культуры и, по последней мере, социальной стабильности, стала довольно расхожей посреди современников Карсавина, ученых, осуществлявших отказ от евроцентричной картины мира в пользу культурного релятивизма П.

Сорокин, О. Шпенглер, А. Тойнби и др. Но суждения о древнем мире естественным образом содержат в для себя некоторую амбивалентность. С одной стороны, эта культура — колыбель будущей европейской цивилизации со всеми ее фуррорами от Возрождения до благ эры информационного общества. С иной стороны, в противоположность классической Греции, Рим выступает эмблемой нравственной деградации, он жертва центробежных деструктивных действий, взорвавших эту культуру изнутри.

Потому, оценивая эру Римской Империи, приходится уточнять, на чем делается акцент: на действиях распада; на зародившихся в недрах античности ростках христианства, позже поднявшего духовную культуру на совсем новейший уровень; на достижениях науки и искусства, которые разрешают считать античность колыбелью европейской цивилизации.

С точки зрения повторяющихся теорий цивилизационного процесса угасание 1-го значит рождение другого. Боговоплощение, земная жизнь Спасателя и Крестная жертва имели место в определенных общественно-исторических критериях. На это направляет внимание Тойнби: «Надломы и распады цивилизаций могут оказаться ступенями к высокому развитию в религиозной сфере, — отмечает он, — сама христианская Церковь родилась из духовных мук, явившихся последствием краха греко-римской цивилизации» [6].

Таковым образом, высказанное мировоззрение о высочайшей роли античности не противоречит взорам Карсавина как поочередного христианского мыслителя. Очень остро ставит делему девальвации духовных ценностей в эру модернизации, которая конкретно себя позиционировала собственного рода апогеем развития населения земли, еще один старший современник Карсавина — российский мыслитель Николай Федоров.

Само слово «цивилизация» он поочередно заключает в кавычки, подчеркивая тем самым мнимое величие провозглашаемых ценностей: «Если же, невзирая на принципиальную и практическую враждебность либо равнодушие к прошлому, — пишет Н. Ибо мы должны допустить некое иерархическое соотношение культур, объясняющее частично и их хронологический и пространственный порядок» [8]. Отсюда можно сделать вывод о том, что, условно говоря, все живет во всем.

А это и есть основное положение карсавинской философии «всеединства». То, как прошедшее в виде тех либо других культурных форм может прорастать в реальном, несложно проследить на примере истории отечественной культуры. В х годах И. Так, ежели взять настолько высоко ценимую Карсавиным античность, окажется, что «античная» парадигма повсевременно и живо находится в российской культуре, но в отдельные периоды истории перебегает из латентного в эксплицитное состояние это просто узреть на примере искусства классицизма.

Востребованное в петровское время и потом расцветшее в эру российского Просвещения, искусство классицизма потом проявит себя вновь под видом неоклассики эры модерна , а потом и «большого стиля» когда воз- 7 никнет необходимость в масштабном выражении пафоса гражданственности, в приоритете больших публичных эталонов над интимным миром личности.

Наиболее того, древние формы крепко «прописались» в строго определенных видах и жанрах монументальная статуя, некрополь , сохраняя при этом определенный налет элитарности: для чтения такового рода культурных текстов требуется познание определенных культурных кодов, не присущих массовой культуре. Схожее положение может частично служить доказательством карсавинской мысли о античности как апогее.

Причастность «античной» культуре с XVIII столетия и по сей день ассоциируется с принадлежностью тех, кто порождает и прочитывает эти тексты, к более образованной и развитой части общества. Итак, культура — единый организм, метафизический по собственной сущности, — есть выражение всеединства, единства человека и Творца, осуществляемое благодаря объединяющему ходу времени, в котором ничто не пропадает и не исчезает бесследно.

Одни культуры прорастают в остальных. При этом выделяется собственного рода апогей культурноцивилизационного процесса, пришедшийся на один из шагов античности, совпавший с земной жизнью Христа, когда население земли оказалось подготовлено к восприятию Слова Божия. Таковы главные выводы Карсавина в нюансе поднятой нами темы. Литература и примечания 1. Карсавин Л. Философия истории. Там же. Ванеев Анатолий Анатольевич — — внук 1-го из основоположников «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» Анатолия Александровича Ванеева, православный философ, последователь Л.

Карсавина, в годы заключения неизменный его собеседник. Ванеев А. Два года в Абези: В память о Л. Тойнби А. Федоров Н. Философия истории Кондаков И. Культура России: Российская культура: лаконичный очерк истории и теории. Transmission of cultural experience as the Basis of L.

Karsavin are considered in the article. Key words: philosophy of history, antiquity, L. Karsavin, cultural genesis, continuity of culture. Шак Влияние расовой специфичности на художественные процессы современного джазового искусства Статья посвящена расовым исследованиям джазовой музыки. Обобщается вклад афроамериканских исследователей в раскрытие эстетической и художественной специфичности современной импровизационной сцены. Главные слова: джаз, музыкальная импровизация, раса, афроамериканские исследования, бибоп.

Пути южноамериканского джаза, как и до этого, неразрывны с эволюцией мнений по расовым вопросцам. В двадцатом столетии Америка решает значимые усилия по понижению межэтнической напряженности, но актуальность расовых разногласий не снята до сих пор. Так как анализ данного диапазона заморочек содействует углубленному осознанию действий бытования джазовой музыки, проведем панорамный обзор американской исследовательской литературы по дилеммам расовой самоидентификации средством музыкальной креативности.

Речь в первую очередь пойдет о работах, раскрывающих соц и расовый составляющие, их сопутствие развитию афроамериканской культуры. Колоссальная напряженность в восприятии расовых отношений видна в биографиях известнейших джазменов, посреди которых мы желали бы выделить Майлза Дэвиса — , бывшего очевидцем и прямым участником ряда малоприятных инцидентов, имевших конкретную связь с расовой сегрегацией.

Нужно принять во внимание тот факт, что юное поколение «черных» джазменов подросло в уже совершенно иной Америке и знает о прошедшем собственной страны лишь из рассказов родителей, свидетельств общественного окружения и исторической литературы.

Но отголоски расовой напряженности не уходят сами собой, их присутствие по-прежнему остро чувствуется в афроамериканской культуре и ее этосе. Как понятно, опосля 2-ой мировой войны джаз шел по пути европеизации. Но кроме этого высшую степень актуальности получил и иной принципиальный нюанс, связанный с бытованием частей европейской музыкальной традиции.

К его рассмотрению обращались почти все западные и отечественные музыковеды и критики. В исследовании «Джаз и европейская традиция» доктор нижегородской консерватории В. Сыров говорит о наличии евро элемента в истоках и генезе джазовой музыки. Готовы ли сами афроамериканцы признать за собственной культурой наличие связывающих нитей и за- имствований из западной и европейской традиции? Создатель исследования «Rhythm and Resistance: Explorations in the Political Uses of Popular Music» Рэй Прэт высказывается по этому вопросцу последующим образом: «Черные рабы приспособили элементы культуры тех, кто доминировал над ними, чтоб обрести идентичность либо по последней мере вернуть, как может быть, фрагменты собственных аутентичных культур, разрушенных опытом принудительного изгнания из африканской родины» [2].

Спец из филадельфийского института Скот Девью определяет еще наиболее конкретное и твердое мировоззрение. Признавая за джазом статус классической музыки, он парирует: «Джазовая музыка открыто признает собственный долг по отношению не к Европе, но к Африке» [3]. Принимая во внимание то, что в джазовом генезе утилизированы отдельные элементы европейской традиции, мы тем не наименее должны осознавать: предвоенный джаз 30-х годов представлял собой массивное самостоятельное явление, имевшее устойчивую базу, неотделимую от афроамериканских расовых культурных контекстов.

Это тем наиболее принципиально, что степень автономности блюзовой и бипоповой музыки от евро диатонического строя высока [4]. Данные, выставленные Герхардом Кубиком, подтверждают самостоятельный нрав джаза ранешнего бибопового периода, равно как и его генез в тесноватой привязке к рефлексивной переработке уже имевшихся к тому времени музыкальных идей.

Первичную генерацию музыкантов бибопа составили индивиды, чье движение в сторону джаза мотивировалось соц контекстами: поиском самоопределения, собственного места в соц пространстве и самоактуализацией. Ранешний бибоп употреблялся как элемент общественного и расового самоутверждения.

К нему стремились почти все афроамериканские интеллектуалы, осознававшие, что карьерные пути, доступные белоснежным, для их практически закрыты. С точки зрения создателя обстоятельного академического исследования Сэмуэля Флойда «The power of black music: Interpreting its history from Africa to the United States» , в году южноамериканскую культуру охватили процессы, отмеченные новейшей эволюционной логикой.

Они «изменили курс развития темной музыки в следующие десятилетия» [5]. По мнению Кубика, «бибоп был социополитической реакцией на господствующие южноамериканские ценности. Данные Г. Кубика и С. Флойда по-своему увлекательны, но необходимо учитывать комплекс заморочек, связанный с уклоном этих ученых в афроцентризм. Эволюция расового самосознания афроамериканцев неотделима от определенных претензий и обид.

В схожем ходе вещей нет ничего удивительного: их самоопределение долгое время обуславливалось действиями расизма и сегрегации. Джазовая музыка, ее интеллектуальные стилевые решения, в первую очередь бибоп, служили конкретно тем художественным элементом, средством которого отдельные «черные» исполнители пробовали самоактуализироваться.

Но уже к периоду, в котором бибоп обрел свою зрелость, джаз начал испытывать новейшую волну давления со стороны европейских концепций, что привело к нарастанию расовых комплексов и сокрытой злости. Анализируя южноамериканскую исследовательскую литературу по джазовой музыке, написанную как «белыми», так и «черными» создателями, без труда можно проследить границы, которые развели исследователей по различным очевидно, расовым сторонам баррикад.

Ежели для «белого» создателя джазовая проблематика тесновато взаимосвязана с музыкой и эстетическими категориями как такими, то для «черных» критиков и публицистов вопросец джазовой музыки постоянно зарастает расовыми коннотациями.

Двигаясь дальше, следует поставить вопрос: имеют ли расовая специфичность и сопутствующие ей влияния на джазовую музыку какую-то актуальность за пределами Америки? Можем ответить на этот вопросец в положительном ключе. И для аргументации позволим для себя провести определенную параллель, взяв за базу ситуацию в экономическом секторе.

Как проявили развернувшиеся в конце года действия, ипотечный кризис в США стукнул по экономическим системам Западной и Восточной Европы, сделав тривиальной взаимную зависимость деловых структур, на 1-ый взор, отдельных друг от друга. Мы убеждены, что подобные связи выслеживаются не лишь в экономических действиях, но и в событиях культурной жизни. Развивая данное положение, рискнем сконструировать последующий тезис: отмечаемые в джазе Америки тенденции в полной мере затрагивают и джазовую музыку Старенького Света.

Это следствие взаимопроникновения социокультурных действий, протекающих в различных, тотчас географически отдаленных странах. Развитие СМИ и Веба делает культурный обмен все наиболее и наиболее интенсивным. В качестве примера продемонстрируем оппозицию смыслов, представленную в творчестве южноамериканского джазового трубача и композитора Уинтона Марсалиса и его британского коллеги Гая Баркера.

Афроамериканец Марсалис сформировал консервативную художественную позицию, усилив ее тезисами расового нрава. Он настаивал на необходимости развития неоклассицизма в джазе, на консервации джаза как музыкальной формы. Одной из основных целей, преследуемых сиим влиятельным музыкантом, являлось не допустить «разбавления» джазовой музыки «белыми» европейскими идеями. В е годы Марсалис произвел нечто большее, чем возврат к идеям акустического бибопа: он сделал расовый реванш.

По сущности то был непростой акт, включавший в себя восстановление афроамериканских концепций, помноженных на энергию политизированного твердого манифеста. Сейчас поглядим на ситуацию с несколько другой стороны.

Консервативные пластинки Уинтона Марсалиса получили теплый прием у европейских музыкальных критиков и слушателей. Влияние Марсалиса можно слышать у огромного количества джазовых музыкантов Старенького Света, но следует учитывать, что европейцы восприняли музыку этого трубача конкретно, без вложенных в нее расовых интенций. К консервативной стилистике игры У. Марсалиса очевидно близок английский трубач Г. Баркер, этнически — «белый» британец. Непонятно, тревожут ли его расовые препядствия Америки, хотя можно представить, что подобные вопросцы могут занимать как его, так и хоть какого другого европейца в меньшей степени.

Таковым образом, в лице 2-ух, принадлежащих к Старенькому и Новенькому Свету музыкантов мы можем созидать увлекательный процесс. Музыкальный консерватизм Марсалиса детерминирован расовыми и политическими смыслами. Британец Баркер вторит этому консерватизму, изолируясь от расовых категорий. Подражая джазовой стилистике Уинтона Марсалиса, Гай Баркер наследует консервативный художественный акт, но никак не сумму скрывающихся за ним политических и расовых смыслов.

Потому мы можем утвердительно огласить, что процессы влияния расовой специфичности на «черную» музыку Америки — максимально принципиальная область смыслов, которую нельзя преуменьшать, она актуальна как для осознания диалектики развития джаза на его родине, так и для эволюции джазовой музыки в Европе.

Ворачиваясь к расовому вопросцу, хотелось бы уточнить: усиление расового компонента типично конкретно для Америки, в остальных странах, в частности Восточной Европы, исследование тем «музыка и раса», «музыка, культура и расовая идентификация» ведется не настолько активно.

Малые этнические группы, живущие на местности Рф, могут анализироваться с позиций аккультурации, размывания границ автохтонного этноса. Присущие им ассимиляционные процессы, как правило, не имеют ярко выраженной напряженности расовой злости, претензий и пр. Развитие джаза на его исторической родине в высочайшей степени отягощено расовым, соц и самоидентификационным компонентами. Все это увеличивает разноголосицу мнений в самих США, делая центрированный на расовых отношениях анализ как нельзя наиболее актуальным.

С данной для нас точки зрения следует направить внимание на то, что в рамках американских гуманитарных практик находится таковая дисциплина, как этномузыковедение. Она может быть рассмотрена в качестве специфично целевой области исследований, в которой показали себя почти все афроамериканские создатели. Дефиницию этномузыковедения мы можем почерпнуть у Джефри Рамси. Он пишет: «Исторические дебаты этномузыковедов и ортодоксальных музыковедов имеют значительные расхождения во мнениях.

В данном случае принципиально учитывать, что специализация этномузыковеда владеет тесновато связанной с историческими и расовыми контекстами специфичностью. Актуализация данной для нас дисциплины порождена запросами определенных расовых групп в самой Америке. Афроамериканский интеллектуальный истеблишмент, по-видимому, отказался от проведения исследований в рамках, намеченных ортодоксальным западным музыковедением. Вышло это в силу полностью понятных обстоятельств.

Западное музыковедение владеет серией специфичных атрибутов, разворачивающих научный аппарат в область европоцентристских подходов. Мы в полной мере согласны с Джефри Рамси и желали бы вслед за ним выделить, что обычное музыковедение до 60—х годов XX века, акцентируя другие нюансы анализа, уделяло очень не достаточно внимания реконструкции соц контекстов и расовой специфике. Но будучи примененными к афроамериканской культуре, надлежащие подходы не могли отдать объективного взора на происхождение джаза и блюзовой музыки.

Она наглядно иллюстрирует желание интеллектуальной элиты выстроить вольную от границ, данных европейским музыковедением, систему описаний африканского культурного наследия. Подобные рвения полностью понятны, но в данной связи возникает вопрос: в какой степени «черные» исследователи готовы изолироваться от искусственных мифологем, приписывающих африканской культуре свойства, которых у нее, может быть, не было? Этот вопросец довольно риторичен.

В Америке расовая специфичность очень обострена, и исследователь, пишущий о африканских либо европейских элементах в джазе, автоматом втягивается в поле политически окрашенных контекстов. Ставя искусствоведческие акценты, делая те либо другие замечания, он обязан так либо по другому ранжировать афроамериканскую составляющую, которая, в свою очередь, оказывает отпор хоть каким, даже справедливым, замечаниям в собственный адресок.

Любые апелляции к расовым истокам владеют завышенной взрывоопасностью. Позиции американских исследователей джаза полярны и тотчас могут быть охарактеризованы только принципиально разными идиомами. Афроамериканские исследователи при разборе расовой специфичности джаза, как правило, придерживаются брутальной наступательной полосы, в то время как «белые» под грузом наложенного на их требования толерантности и политической правильности пробуют занять наиболее уступчивую позицию. Вследствие этих событий южноамериканская научная литература по афроамериканской культуре и джазу просит завышенной аккуратности в обращении: заявленные ее создателями направления анализа часто обнаруживают сильную зависимость от расовых идей.

Сыров В. Pratt R. Praeger, Тут и дальше пер. Выполнен создателем статьи. Deveaux S. Columbia, Kubic G. Floyd S. The power of black music: Interpreting its history from Africa to the United States. The African Matrix … Р. Ramsey G. Race music. Black cultures from bibop to Hip-hop.

Chicago, Influence of racial specificity on art processes of the modern Jazz art The article is dedicated to the racial researches of jazz music. The contribution of Afro-American researchers in revealing of aesthetic and art specificity of modern improvised scene is generalised.

Key words: jazz, musical improvisation, race, Afro-American researches, bebop. Образование А. Галустов Неувязка самообразования в современных педагогических исследованиях Создатель статьи разглядывает концептуальные подходы к самообразованию, изложенные в трудах современных русских и забугорных профессионалов. Главные слова: образование, саморазвитие, самодвижение, соц опыт, самообразование.

Глубочайшие экономические преобразования, происходящие в русском обществе, востребовали реформы соц институтов, в том числе и высшей проф школы, призванной готовить профессионалов, способных приспособиться к реалиям быстро меняющегося мира. Преподавателя в обновляющихся критериях должны различать инициативность, самостоятельность, конкурентоспособность.

При этом самообразование рассматривается как одна из важных проф функций преподавателя, что актуализирует теоретическую и практическую подготовку студентов к данному виду деятельности. Выработке способностей самообразования следует уделять как можно больше внимания. Нужен и ретроспективный анализ задачи с целью определения путей и средств действенного решения насущных и многообещающих задач развития познавательной самостоятельности будущих преподавателей.

Исследование отечественной и забугорной литературы указывает, что в теории накоплены ценные идеи и положения о формировании готовности к самообразовательной деятельности. Самообразование, подчеркивает К. Левитан, есть не лишь самостоятельное овладение познаниями, но и созидание своей личности, которая «впитывает не столько узко понимаемое конкретное познание, информацию, сколько приобретает и впитывает всю людскую культуру, вступает с нею в различные отношения, вырабатывая и обретая творческие и этические качества» [1].

Познание как итог образования расширяет мир личности опытом прошедшего и реального и на определенном жизненном шаге становится ядром личности. Образование, по утверждению С. Гессена, никогда не может быть завершено: «Мы образовываемся всю жизнь, и нет такового определенного момента в нашей жизни, когда мы бы могли огласить, что нами разрешена неувязка нашего личного образования» [2].

Долженко поводит к мысли о том, что образование длится по мере освоения человеком культуры и «должно включить человека в прошедшее культуры, в ее настоящее и будущее», — это процесс нескончаемый. Отсюда полностью очевидна новенькая функция: «через образование мы должны привести человека к самообразованию» [3].

Образование, уточняет Е. Белозерцев, есть взаимодействие множества «Я». Из приведенных определений рассматриваемой нами категории следует, что познания, приобретенные в итоге образования, нужны человеку для ориентации в окружающем мире, для проф подготовки. Они усваиваются «в виде представлений, понятий, суждений, теорий» и «выступают как владение ими и умение действовать на их основе» [5], стают важным средством преображения реальности.

Знакомство с законами развития природы и общества и философское познание сути человека имеют гигантскую личностную и общественную ценность. В исследовании парадокса самообразования мы исходим из свойства понятия «образование», представленной в литературе, и выделяем более принципиальные нюансы.

Образование имеет как личную, так и общественную значимость: содействует личному росту; уровнем образованности во многом определяется экономическое и нравственное состояние хоть какого общественного организма. Образование как итог овладения познаниями, умениями и способностями дозволяет человеку приспособиться к повсевременно меняющимся жизненным условиям; как процесс освоения общественного опыта, системы познаний, умений и способностей оно оказывает влияние на гармоничное развитие личности.

Образование предоставляет человеку возможность заслуги нравственной свободы, свободы выбора, счастья. Образование, обогащая человека познаниями, соц опытом, приобщая его к высшим нравственным ценностям, делает условия для саморазвития, самосовершенствования. Разглядим категорию «самообразование» с точки зрения философии, социологии и психологии. В философии существует понятие «саморазвитие», а также более употребляемый его синоним «самодвижение» «философская категория, выражающая изменение объекта под влиянием внутренне присущих ему противоречий, фактов и критерий, при этом самодвижение сопровождается переходом на наиболее высшую ступень организации» [6].

Саморазвитие может быть как бессознательным к примеру, физическое созревание хоть какого организма; подсознательное подражание какому-либо эталону и т. В крайнем случае оно выступает в качестве самовоспитания. В определенном контексте понятия «саморазвитие» и «самодвижение» можно считать синонимами: ежели разглядывать людскую жизнь как неиссякаемый источник совершенствования, самообразования.

Так, Ю. Волков считает, что культура ХХ века сформировывает «новый тип рациональности, направленный до этого всего на инновации и обращенный к интересам и ценностям индивида» [7]. И отсюда принципиальной задачей проф переподготовки педагогов вузов ведущая роль отводится вузам — более значимым интеллектуальным центрам является формирование установки на активизацию познавательной самостоятельности студентов в ходе диалога «преподаватель — студент» в ситуации «рождения мысли».

Болотин, О. Козлова лицезреют главную функцию всех видов образования в том числе и самообразования в формировании возможности обеспечивать социальную стабильность [8]. Осмысливая произнесенное, можно констатировать: самообразование как компонент непрерывного образования, выражая, с точки зрения социологии, интересы и потребности личности и сразу — новейшие тенденции развивающегося общества , выступает одним из причин, содействующих социальной стабильности личности. В психологии более близким к понятию «самообразование» является понятие «самоактуализация» «стремление человека к может быть наиболее полному выявлению и развитию собственных личных возможностей» [9].

По другому говоря, рвение личности к более полной реализации подразумевает овладение определенными познаниями, ценностями, способностями, опытом — всем, чего же требуют подвижные, безпрерывно меняющиеся условия окружающего мира.

Целью самообразования может также являться реализация собственного эталона личности, самодвижение. В педагогической литературе существует несколько определений термина «самообразование». Приведем формулировки из «Большой русской энциклопедии» БСЭ и «Педагогической энциклопедии» года: «Самостоятельное образование, приобретение периодических познаний в какой-нибудь области науки, техники, культуры, политической жизни и т.

Самообразование является неотъемлемой частью периодического обучения в стационарных учебных заведениях, содействуя расширенному и наиболее крепкому усвоению знаний» [11]. В обеих дефинициях изготовлен упор на том, что результатом самообразования являются, в первую очередь, обретенные познания, относящиеся к разным сферам людской деятельности политической, социальной, культурной и т.

Особенная роль самообразования заключается в том, что человек самостоятелен в собственном поиске, размышлениях, в усвоении свободно избранной области познания. С точки зрения гуманистического подхода это условие вольного развития субъекта, который, совершенствуя имеющиеся познания, сформировывает себя как личность. Самообразование осуществляется через самообучение, тесновато связанное с интеллектуальным, волевым самосовершенствованием, воспитанием свойств, определяющих эффективность самостоятельного процесса познания.

Не считая того, нельзя не отметить общие «истоки» образования и самообразования как компонентов одного процесса, «стимулирующего людей и позволяющего им овладеть подходящими познаниями, ценностями, которые требуются по ходу их жизни» [12].

Это процесс непрерывного образования, под которым в отечественной педагогической литературе понимается «целенаправленная периодическая познавательная деятельность, осуществляемая личностью в течение жизни как в разных типах учебных заведений, так и в различных формах самообразования» [13]. Невзирая на сходство действий образования и самообразования, отождествлять их нельзя, так как крайнее реализует специфическую цель, решает определенные задачки, просит для заслуги фуррора определенных педагогических критерий.

В современной литературе имеется множество определений самообразования. Часто они очень разноречивы, что свидетельствует о трудности трудности. Кузьминой, самообразование — это «самостоятельная, планомерная, целеустремленная, побуждаемая внутренними мотивами, самодеятельная работа над увеличением образования без прохождения курса обучения в стационарном учебном заведении» [14].

Котляр, усматривая общность задач учения и самообразования, их диалектическую связь и различия как «форм присвоения общественного опыта», отводит самообразованию роль «познания особенностей объекта по мере того как они стают актуальными в процессе развития персональной практики человека и содействуют решению определенных задач его деятельности.

Неодинаков и подход человека к учению и самообразованию: учебные интересы и цели определяются нравом обучения, а самообразование — конкретным практическим отношением к объекту» [15]. В одном случае самообразование рассматривается как приобретение познаний вне учебного заведения; в другом — как вспомогательное средство, функционирующее на фоне системы стационарных образовательных учреждений восполняющее те либо другие пробелы, возникшие в период обучения. Не вызывает сосмнения то, что роль познавательного энтузиазма в процессе самообразования огромна, но создатель не упоминает о остальных, не наименее принципиальных, побуждающих факторах: потребности, цели, рвениях и т.

За рамками формулировки остается и тот факт, что самообразовательная деятельность обоснована как личными, так и публичными потребностями. Соотвественно таковой дефиниции, главным признаком самообразовательной деятельности видится самостоятельная работа. На наш взор, нужно выделить отличие самообразования от всех других видов самостоятельной работы, организуемой педагогом в системе обучения.

Функции самостоятельной работы, по определению П. Пидкасистого, состоят в том, «чтобы способствовать хорошему усвоению учебного материала, развитию у учащихся интеллектуальных возможностей, овладению способами познания и формированию у учащихся активной социальной позиции и потребности в самообразовании» [16]. Организация учебного процесса в вузе делает рациональные условия для вовлечения студентов в активную познавательную деятельность.

По мнению Г. Коджаспировой, управление самообразованием в определенной степени может быть только на уровне школы и не оправдано в том случае, ежели речь идет о самообразовании студентов [17]. Остальные создатели считают, что управление самообразованием молодежи обязано строиться на базе «дружеских отношений студентов и преподавателей» [18] либо что «педагогическое управление работой студентов обязано моделировать такие ситуации, которые сформировывают готовность к проф самообразованию» [19].

Различие имеющихся определений и концепций самообразования в известной мере разъясняется широтой использования данного материала: создатели подступают к определению понятия с позиций решаемых ими актуальных заморочек педагогической теории и практики [20]. Айзенберг открывает самообразование как «систематическую и целенаправленную познавательную деятельность личности, обусловленную публичными и личными потребностями, выходящую за пределы планов и программ учебных заведений системы народного образования.

Самообразование — непрерывное продолжение общего и проф образования, благодаря которому расширяются познания и восполняются пробелы в духовном развитии человека» [21]. Из понятия самообразования нереально исключить процесс совершенствования: очевиден тот факт, что оно ведет к духовному, соц и проф росту личности.

При этом процесс овладения познаниями не просит твердой регламентации размера изучаемого материала. В исследованиях таковых создателей, как А. Айзенберг, Г. Коджаспирова, Н. Соколова [22], отмечено, что различительными чертами самообразования являются «свободный выбор круга заморочек, самостоятельная работа с источниками инфы, ограниченная степенью насыщения энтузиазма к избранному предмету, обилие источников инфы.

В базе таковой умственной работы лежат личные склонности, интересы, обусловленные, в конечном счете, соц потребностями» [23]. Без помощи других специализирующиеся ставят перед собой определенные цели, определяют размер изучаемого материала, следуют намеченному плану работы, тотчас преодолевая значимые трудности, связанные с усвоением новейших познаний.

Это отыскало отражение в концепции В. Бондаренко и Ю. Перепеловой: «Во-первых, самообразование нельзя сводить к самостоятельной работе. Самообразование — целенаправленное улучшение собственной личности в сфере науки и культуры с помощью самостоятельной научно-исследовательской деятельности студента. Во-2-х, самообразование — итог образования и сразу его условие. Оно не лишь дает познания, но сразу сформировывает интеллект, развивает силы и возможности, производит культуру умственного труда.

Самообразование не лишь информационный процесс, но и умственное самосовершенствование, самовоспитание свойств, от которых зависит эффективность овладения информацией. В самообразовании переплетаются самообучение и самовоспитание, тесновато связанные с обучением и воспитанием. В-3-х, самообразование — часть умственного самовоспитания и сразу его средство. Умственное самовоспитание включает улучшение собственных познаний, умственных сил и возможностей, а также деловых и волевых свойств, общей культуры умственного труда.

Неверно представлять самообразование только как улучшение собственных знаний» [24]. Самообразование студентов педагогического университета ориентировано на овладение информацией, имеющей культурологическую и общепедагогическую ценность. Самообразование учителя сложное явление, так как вся окружающая среда является неизменным источником педагогически ценного познания.

Чрезвычайно нередко тяжело отделить общеобразовательную работу от специально-профессиональной, в особенности в самообразовании, осуществляющемся в процессе обучения. В заключение нужно подчеркнуть: образование и самообразование являются составляющими сложного процесса, который обеспечивает поступательное преемственное развитие, аккумулирует личностный потенциал грядущего спеца, тренирует интеллект в критериях безпрерывно меняющейся реальности.

Задачка вузовского образования заключается сейчас в том, чтоб обеспечить подготовку юных людей к неослабной познавательной активности — сформировать их готовность к самообразовательной деятельности. Литература 1. Левитан К. Базы педагогической деонтологии. Гессен С. Долженко О. Очерки по философии образования. Белозерцев Е. Философская энциклопедия.

Волков Ю. Болотин И. Психология: сл. Петровского, М. Крупная русская энциклопедия. Педагогическая энциклопедия. Лнинамайя О. Райский Б. Райский, М. Кузьмина М. Внедрение разных форм внеурочной работы для воспитания у учащихся потребности в самообразовании: автореф. Котляр В. Педагогика: учеб. Коджаспирова Г. Культура проф самообразования. Управление самообразованием школьников … С. Теоретические базы непрерывного образования Абульханова-Славская К. Стратегия жизни.

Влияние компьютерной технологии обучения на формирование познавательной самостоятельности студентов: автореф. Брянск, ; Белозерцев Е. Соборность как путь к новейшей школе Исследование взаимообусловленности педагогического самообразования и практической деятельности учителей Айзенберг А. Самообразование: история, теория и современные задачи.

Соколова Н. Бондаренко В. Бондаренко, Ю. Рязань, The problem of self-education in modern pedagogical researches The author of the article considers conceptual approaches to self-education, stated in the works of modern Russian and foreign specialists. Key words: education, self-development, self-progress, social experience, self-education.

Шахбанова Установка на межэтнические браки в публичном сознании малочисленных народов На примере андо-цезской этнической группы В статье рассматриваются установки представителей андо-цезской этнической группы на межэтнические браки и их роль в формировании толерантного сознания и поведения. Главные слова: андо-цезская этническая группа, межэтнический брак, толерантность.

Межэтнические семьи обширно всераспространены в государствах с пестрой государственной структурой и активным миграционным действием. Они могут рассматриваться как первичные ячейки общества, в которых происходит трансформация этнического самосознания, закрепляется и совершенствуется все то положительное, что накоплено этносами в области культурного развития, сохранения традиций, обычаев и языка.

Это достаточно значимая прослойка населения, от ментальности которой во многом зависит развитие принципиальных действий в обществе: демографических, этнических, социокультурных и т. В бывшем СССР, по данным переписи года, их насчитывалось 12,8 млн. Другими словами, приблизительно любая шестая семья состояла из представителей различных национальностей. В недавнем прошедшем в отечественной этнографической науке превалировало мировоззрение, что межнациональные браки представляют собой одну из форм проявления отношений меж разными национальностями, потому одним из существенных характеристик этнического сближения народов является уже само число таковых браков.

Межнациональные браки, как правило, содействуют укреплению дружественных отношений меж народами и взаимопроникновению культур, нейтрализуют межэтническую напряженность, упраздняя этностереотипы, формирующие нехороший образ «чужака», «иностранца».

Сиим и обоснована актуальность заявленной задачи, необходимость ее исследования. На формирование смешанных супружеских пар оказывают влияние почти все причины, в том числе тип расселения людей, готовность к совместной жизни, традиции и обычаи. Интенсивные миграционные процессы, содействуя ассимиляции национальностей, традиционно ускоряют образование этнически разнородных семей. Наблюдаются и обратные явления. Так, этнологи-специалисты не один раз указывали, что в послереволюционный период большая часть арчинцев старалось брать в супруги женщин из собственного селения даже в том случае, ежели женихи жили вне аула Арчи.

Оторванность от родной среды и влияние чужой речи изменили языковое сознание людей, но их представление о семье осталось прежним. Обращаясь к истории, Г. Сергеева сослалась на то, что писал в году П. Арчинцы никогда не вступают в схожие связи ни с лакцами, ни с аварцами. Сама исследовательница приводит последующие сведения: дамы, как правило, делают семью лишь со своими соотечественниками, не считая тех, кто живет вне пределов селения.

Правда, в Арчи есть дамы, которые были замужем за аварцами 2 варианта и даргинцем 1 вариант. Схожее положение вещей Н. Добрушина именует уцелевшим до реального времени «важным фактором обособленности культуры: арчинцы пока не признают смешанных браков», для их лучше альянс с двоюродным братом либо сестрой [4].

Исключительны и случаи вступления в брак с немусульманами: на момент нашего исследования г. Это частично разъясняется религиозными предубеждениями стариков; молодежь, напротив, считает альянс с человеком другой веры вероятным, что свидетельствует о психическом переломе, произошедшем в сознании этноса. По мнению этнопсихологов, распространенность популярность межнациональных браков — один из важных признаков толерантности, свидетельствующий также о преодолении изолированности малочисленных народов.

На международном форуме «Ислам и иудаизм: пути диалога и сотрудничества», состоявшемся 15 июня года в Москве, председатель Совета муфтиев Рф Р. Но на практике таковая терпимость проявляет себя изредка, неотклонимым считается переход в лоно религии, к которой принадлежит будущий брачный партнер; превалирует относительно положительное восприятие межнационального и межконфессионального брака мужчины при резком неприятии, даже осуждении, такового брака у дам. Наши выводы о отношении к созданию национально-смешанных семей в Дагестане изготовлены на базе социологического исследования по вопросцу этнической идентичности малочисленных народов, проведенного в году в местах их малогабаритного проживания: Ахвахском, Ботлихском, Цунтинском, Цумадинском, Чародинском, Хасавюртовском районах, Бежтинском участке, г.

Общее количество респондентов чел. Был задан вопрос: «Как бы Вы отнеслись, ежели бы кто-либо из Ваших ближайших родственников отпрыск, дочь, брат, сестра вступил в брак с человеком иной национальности? При конкретизации вопроса: «Как бы Вы отнеслись к межнациональному браку Вашей дочери либо сына? Как же относятся верующие и неверующие к межнациональному браку? Неверующие отметили способности межнационального брака в укреплении толерантных позиций меж народами.

По пт анкеты: «В какой степени для Вас принципиальна государственная принадлежность человека при выборе жена и? Проявленное отношение к межнациональным бракам зависело и от возраста принадлежности к различным поколениям. Общественная картина такая. В дореволюционный период народы республики сохраняли четкую этническую идентификацию. По переписи года их причислили к аварцам, и опосля этого ассимиляционные процессы проявляли себя посильнее. Отказ в праве точно фиксировать этническую принадлежность породил ряд заморочек.

По нашему мнению, вопреки установке на толерантность в публичном сознании, имманентно действующее желание сохранить национальную самобытность приводит к отторжению смешанных союзов. Результаты проведенного исследования подтвердили то, что обитатели республики предпочитают создавать семью со «своими». Даже показывая свою лояльность к вопросцу о смешанных браках, респонденты оговаривают, что для их небезразлична государственная принадлежность грядущего спутника жизни.

На основании приобретенных результатов социологического исследования можно сделать последующие выводы. Наблюдается определенная лояльность к инородцам в границах производственной, дружеской и бытовой сфер. В плоскости семейно-брачных отношений вопросец ставится несколько по другому, картина изменяется.

Очевидно, механизм формирования дела к межэтническим бракам наиболее сложен и противоречив по составу и нраву, ежели это демонстрируют отдельные этносоциологические исследования. Ответы «за» нередко сопровождаются сомнениями в необходимости схожих семейных союзов, неуверенностью в том, что будет получено одобрение всех родственников; отвечающие «против» все же испытывают снисхождение к эмоциям юных.

Допуская схожий альянс, респонденты навязывают соблюдение традиций и обычаев собственного народа будущему спутнику жизни. Схожие браки содействуют сохранению этнического ядра народов, в особенности малочисленных в мононациональной семье больше способностей сохранить язык, обычаи, традиции. В этом их отличие от семей смешанных, в которых процесс маргинализации неизбежен маргинализация сознания малышей, рожденных в смешанных семьях, — источник психического дискомфорта, ведущего часто к низкой социальной мобильности.

Межэтнические браки играют важную роль во взаимном обогащении культур, часто стают шагом к сглаживанию межнациональных конфликтов, упрочению терпимости. Но сохраняются пока что и отрицательные моменты, обусловленные этнокультурной дистанцией и языковыми различиями.

Топилин А. Алимова Б. Махачкала, Добрушина Н. Key words: Ando-tsezsky ethnic group, interethnic marriage, tolerance. Благодер Роль образовательных учреждений Русской Империи в распространении познаний о китайской культуре В статье представлена история исследования культуры Китая. Создатель именует 1-ые в Русской Империи образовательные учреждения, которые обучали истории, китайскому языку и китайской культуре.

Оценивается вклад российских ученых в развитие китаеведения. Особенное внимание уделено деятельности Н. Бичурина, В. Васильева, С. Георгиевского, Н. Главные слова: русское китаеведение, китайская культура, российская культура, образ Китая, русские образовательные учреждения. История исследования культуры Китая в Русской Империи неразрывно связана с развитием российско-китайских отношений. Возникновению и упрочению в российском обществе энтузиазма к Поднебесной длительное время препятствовали отдаленность приграничных территорий, своеобразие культуры 2-ух народов, отсутствие прямых межгосударственных контактов.

В связи с тем, что до начала XVIII века переговоры велись на татарском, тюркском, маньчжурском и латинском языках, китайский в Рф был не много знаком. Вообщем, в конце XVII столетия делались слабенькие пробы организовать освоение языков Цинской империи: к году относятся сведения «о внедрении исследования татарского и тибетского языков в Тобольске» [1]. К огорчению, это не принесло видимого результата.

С периода Петровских реформ в надежде на развитие торговых связей с Китаем русское общество проявляло существенно больший энтузиазм к дальневосточному другу. Первым официальным документом, поставившим дело преподавания китайского языка на муниципальный уровень, явился указ от 18 июня года о исследовании русскими людьми восточных языков.

По мере расширения наших владений в Азии формировались дипломатические и торговые цели и задачки, требовавшие открытия новейших школ восточных языков и углубления программы обучения в уже имеющихся. По Кяхтинскому договору учреждена неизменная Российская миссия в Пекине, при которой должны были жить трое священников и 6 учеников для исследования китайского языка, потом получавшие должность переводчиков в — гг. Более известные из их служили в Коллегии иностранных дел А. Леонтьев, А.

Агафонов, В. Владыкин, С. Липовцев , в Министерстве иностранных дел П. Каменский , в Академии наук И. Россохин , некие оставались работать в Иркутске и Кяхте. Почти все из духовных и светских лиц, в различное время состоявших при Миссии, стали выдающимися синологами и «вошли в историю русского китаеведения как его практические зачинатели» [2]. Возникновение обученных кадров в области истории, культуры и филологии восточных народов значительно влияло на упрочение российско-азиатских контактов.

В начале XIX столетия был заложен крепкий фундамент российского востоковедения.

Суворова 12 томск стоматология верстка блога

Фраза Это Временные коронки Томск Пришвина горю желанием